Эти клоуны горе-грабители полагали, что семейное кафе будет лёгкой добычей.
Днём они встретились возле магазина автозапчатей, который находил через дорогу напротив.
— И где это кафе? — спросил один.
— Вон, — сказал второй и показал на торговый центр по ту сторону, внешне напоминающий гранённый стакан.
— Что вон? В том здании?
— Ага.
— Но там же только офисы. Страховая компания какая-то, вижу. Мебельный магазин. Медицинский центр.
— Посмотри вот туда, на первый этаж, отдельным выходом.
— А!
— Именно.
— Какое уродливое здание. Почему именно это кафе?
— А ты приглянись.
— Прекрати, пожалуйста. Я ни черта не вижу. Объясни по-человечески.
— Хорошо. Смотри. Сколько людей ты видишь?
— Почти никого.
— А сегодня суббота. Здесь никто не ходит. Нарваться на случайного прохожего ночью почти невозможно. Кварталом в ту сторону – торговый центр покруче. Кварталом в другую – парк. Там люди и гуляют. Здесь нет. Нет удачнее места для нашего дела.
— Если здесь никто не ходит, почему ты решил, что там есть что грабить. Может, туда никто и не ходит? Есть что грабить то вообще?
— Не беспокойся. У меня есть информатор.
— Ну и что говорит твой информатор?
— Говорит, что денег у них навалом. У них с организованностью всё плохо. Никакой инкассации. Владелец деньги не вывозит. Хранит прямо в сейфе. Там может быть выручка за последние несколько месяцев. Ключи от него рядом, на видном месте. С кассой тоже самое. Пока до отвала деньгами не напичкают, в сейф ничего не относят. А ключи прямо в саму кассу всегда вставлены. Просто приходи и бери.
— А как взламывать будем?
— Тут ещё проще. Этот придурок, их хозяин, ставит пароль на сигналку год своего рождения.
— Серьёзно? Тогда это вообще не составляет труда.
— А ещё входные двери они закрывают на один замок. Значит, простого лома нам вполне хватит.
— Звучит всё слишком просто.
Его звали Тимур.
Родился во Владикавказе. Огромный мужик. Почти два метра ростом и больше сотни килограмм веса. Осетин. Когда был таким же молодым, уехал на Урал на заработки. Так и не вернулся на малую родину.
Это были те же самые девяностые. Было тяжело. Если ты не бандит, не преступник и не силовик, хороший заработок тебе было взять неоткуда. Честным путём заработать хорошие деньги в принципе невозможно. Но на жизнь хватало.
Когда стало полегче, обзавёлся семьёй, раз уж обжился здесь. Но жена оказалась строптивой. И тяжёлая работа в какой-то момент стала милее. А если работа милее жены, то ты перестаёшь обращать внимание на неё.
Вскоре появился находчивый сосед. Красивыми речами он проложил путь к постели, в которой ночью спишь ты, а днём, пока ты батрачишь на работе, если не на второй и не на третьей, он кувыркается с твоей женой.
А Тимур все деньги домой тащил. Что такое заначка, он даже не знал. Лишь бы жена не ворчала. Особых целей от жизни уже не было. Главное – семья. Какой она будет, пусть жена решает. А она вот как поступила.
Пришёл он один раз не предупредив. А там сосед. Рад бы сказать, что в нижнем белье, но и его не было.
Хорошо, что квартира съёмная. На свою пока не хватало. Так что… Вещи в руки, всё в тачку и помчал прочь на ближайшую автостоянку. Дело было летом. Ночью не замёрзнешь.
Вот и сидел Тимур в тачке. За плечами ничего. Денег нет. Жены нет. Сидел и ревел. Огромный мужик. Пускал слёзы. По стерве, которая ему не давала, а сама чуть что не так в семье, тут же пристроилась своим богатством на чужом достоинстве. Плакал, потому что ему казалось, что в тот момент он самый одинокий человек на планете, и не знал, как из этого выкарабкаться.
Но быстро успокоил себя. Надавал себе по щекам. Сказал, что мужик не должен так рассуждать. Ведь зато работа есть, целых три. Днём на рынке, вечером ремонт, ночью таксист. По сути, критичных проблем нет. Деньги не вопрос. Вопрос был в другом. А в чём смысл жизни? Куда теперь двигаться? Назад домой? А домой – это куда? И это был второй вопрос.
В критической ситуации он очень хотел бы посоветоваться с мамой. Но к тому моменту он её уже похоронил. Именно в такие моменты он вспоминал о маме. Вспоминал как он возвращался домой сутулясь и шоркая ногами по полу. А на лице печаль. Она просила только одно: присесть рядом. Начинала разогревать еду. Они вместе кушали. И только закончив, она спрашивала, что у него случилось. А он говорил, что всё в порядке, что справится. Потому что еда – лечит. Она это знала, и он это знал.
Тимур часто вспоминал мамины пироги, хинкали, чебуреки. А как она жарила мясо, это что-то. У неё был свой особенный рецепт маринования. Благодаря ему все мужчины в селе заткнулись и перестали нести чушь о том, что мясо – мужское дело. Никто не мог с ней сравниться.
Однажды, ещё будучи подростком, в одно очень сухое скучное лето, он рылся на полках в гостиной и наткнулся на поваренную книгу. Она вызвала у Тимура живой интерес благодаря уйме заметок и исправлений, оставленных на полях и графе «ингредиенты». Из книжки выпала вкладка, на которой был написан тот самый рецепт маринования мяса. Он вложил его обратно и никогда никому о нём не рассказывал. Но запомнил его на всю жизнь.
Еда – лечит, — подумал он.
И решил открыть ресторан.
Ресторан домашней кухни. Всё также, как делала мама. То есть лучше всех.
Он понимал, в каком отвратительном месте собирался открывать ресторан. Но если так посмотреть, открытие в жилых домах на первом этаже стоила бы огромных вложений не только в аренду, но и ремонт. Эта ерунда в виде гранённого стакана не требовала больших средств на аренду, как крупные торговые центры, а помещение уже было подготовлено для любого бизнеса.
Также можно было открыться на первом этаже с отдельным выходом, что очень удобно для посещения гостей и доставки по городу. В то время как другие торговые центры предлагают лишь быть частью фудкорта где-то на третьем этаже среди низкосортного общепита, куда горожане забредут только в ожидании сеанса в кинотеатре.
В конечном итоге, маховик был запущен и ресторан открылся. Но бизнес в общепите оказался куда тернистее, чем ожидалось. Он нуждался существенных финансовых вложениях. Аренда помещения, электричество, оплата труда и закупка продуктов. Всё это регулярные расходы.
При этом он требует ждать. Когда ты никому не известен, к тебе никто и не идёт. Ты можешь вложиться в рекламу, но это далеко не всегда даёт результат. Главное, это работать на славу и ждать, когда придёт тот, кто тебя оценит по достоинству. Иногда ждать приходится годами. А тем временем ресторан превращается в долговую яму.
Так и было первые полгода. Тимур приходил на работу, тратил на неё все силы, каждый день проводил на ней по восемнадцать часов. Взамен получал долги по счетам. Возвращался домой и рыдал горькими слезами, не зная, что с этим делать и как выкарабкаться. Но у него больше ничего не было. Поэтому он успокаивался, засыпал и на следующий день начинал всё сначала.
Потом появился первый успех. За ним первая прибыль. Неожиданно появилось стабильное количество заказов. И Тимур в это, конечно же, не верил. Считал, что это случайность. Что это временно. А значит, расслабляться нельзя ни на секунду.
С успехом он только пуще прежнего стал трудиться. Когда заканчивалась смена, он мог ещё немного посидеть в кабинете и только потом уйти. Или же наоборот прийти в кафе раньше всех, когда ещё ни управляющего, ни шефа, ни логиста не было на месте. С неожиданно возникшим для него успехом к нему пришёл и страх за своё детище.
Он оставлял свою тачку на парковке. И нередко уходил спать прямо в ней. Одержимость работой очень быстро переросла в паранойю. Страх, что кто-нибудь из сотрудников обманет, выкрадет или пойдёт на иное преступление, был пропорционален выручке.
В ту ночь, когда эти два придурка решили вломиться в его кафе, Тимур всё также неизменно сидел в своей машине на парковке прямо напротив входа.
В последние годы ему спится тяжело. Он засыпал на полтора – два часа. Затем просыпался, мучился от бессонницы, гулял по району, возвращался в машину и вновь засыпал на полтора – два часа.
Так что в перерыве между закрытием и открытием, около двух – трёх часов хозяин был в сознании. Сидел в своей тачке, смотрел фильмы, читал книги и иное, что должно помогать заснуть, но вместо этого лишь сильнее отупляло.
И тут это…
— Ах сволочи, — сказал он вслух. — Вот вы и попались.
Он каждый день отказывался возвращаться домой из-за постоянного чувства паранойи. Будто он всё это время ждал именно этого дня. Когда эти два сосунка попытаются взломать кафе. Именно в такие моменты паранойя находит себе оправдание. Ведь что было бы, если он спал бы в этот момент? Он не простил бы себе тот факт, что его обчистили прямо перед носом. Всё это лишь больше подстёгивало его.
Тимур вышел из машины. Подошёл к багажнику и открыл. В нём лежал карабин.
Конечно, это незаконно. Но за всю жизнь его ни разу не обыскивали. Когда живёшь по правилам и не перечишь полиции, видимый правопорядок может заслонить невидимое нарушение закона.
Винтовку Тимуру подарил отец. Ну как подарил. Оставил, когда уходил из семьи. Уходил он не в привычном смысле для русских. У него не было такого, что ему надоела семейная жизнь, с постоянными хождениями между домом и работой, с наскучившими ему женой и детьми. Девяностые на Кавказе были куда сложнее. Когда Грузия начала войну с южными осетинами, он не смог оставаться в стороне. А по итогу так и не вернулся.
Позже, когда мама Тимура решила выяснить о судьбе мужа, оказалось, что в Южной Осетии, вскоре после начала войны, он получил ранение и провёл всю войну в госпитале. А уже позже, когда активные военные действия прекратились, а он поправился и, чувствуя определённую неудовлетворённость, счёл своим долгом стать добровольцем в войне в Абхазии. Где уже и положил свою голову.
Вот так вот и получается. Ресторан как второй дом, всё что осталось в память о матери. Винтовка в руках, всё что осталось в память об отце. А что делал отец, когда кто-то угрожал матери?
— Правильно, — сказал Тимур вслух. — Мочил на хуй гадов.
Войдя следом за парнями, Тимур встретил их в узком коридоре ресторана. Он выстрелил из карабина в сторону и крикнул:
— Бросай на землю своё дерьмо!
Взломщик бросил на пол монтировку.
— И ты тоже! — крикнул Тимур второму.
Водитель последовал примеру соучастника.
— А теперь давайте поговорим, что это ещё за нахрен тут творится.
— Мы просто…
— Мы просто, — передразнил Тимур. — Завали ебало! На землю! Быстро!
Парни послушно последовали инструкциям. Тимур обошёл их и встал позади.
— Вы же по-любому на тачке подъехали, верно? — спросил он. — Где тачку бросили?
Но парни молчали.
— Я кого спрашиваю, сукины дети?! — крикнул Тимур.
— У нас тачка сразу за зданием во дворах, — сказал водитель.
— Значит так, сейчас вы медленно встаёте и идёте вперёд. Идём прямо к вашей тачке. Там вы садитесь на переднее кресло. Я сяду сзади. Всё поняли?
Парни кивнули.
— Попробуете только что-нибудь провернуть. Прошу вас. Я очень этого хочу. Мне просто не терпится разукрасить стены этого уродского здания в красные тона. Чьи именно мозги пойдут в расход, мне насрать. А теперь. Вывернули карманы, достали мои деньги и положили их рядом. И ещё всё, что есть с собой: ножи, пистолеты, телефоны, ключи от автомобиля, – мне наплевать. Всё, значит, всё.
Парни послушно вынимали всё из карманов. В них была только выручка ресторана и ключи от автомобиля.
— О, да. Я, смотрю, парни, вы всё нашли. Встали!
Они вышли на улицу. Парни будто чувствовали дуло карабина у себя на затылке. Дойдя до машины, Тимур сказал:
— Так, ублюдки, кто водитель?
— Я, — сказал водитель.
— Как сядешь, руки на руль. А ты, — обратившись ко второму, — руки на панель. И чтобы никаких лишних движений. Иначе бошку снесу. Обоим. Ясно?
Парни молчали, глядя себе под ноги.
— Я не слышу!
— Да, да, ясно, — ответил водитель. Взломщик покивал.
Тимур бросил водителю ключи и сказал:
— Заводи.
Парни сделали всё в точности как того требовал от них незнакомец. Затем он сел позади них.
— Есть два варианта, пидоры, — сказал он. — Первый мне очень нравится. Второй не очень. Но вам он ещё больше не понравится. Выбор только за вами. Итак. Первый вариант, вы мне сдаёте того, кто сдал всё вам. И тогда я тут же выхожу из тачки и забываю о вашем существовании. Либо второй вариант. Вы прикидываетесь, что не понимаете, о чём идёт речь, и мы с вами едем за город, где я заставляю вас встать спиной ко мне, опуститься на колени, и задам этот же вопрос во второй раз и в последний. А там уже, в зависимости от вашего ответа, посмотрим, что будет дальше. Итак, если вы мне сейчас не скажете, кто это, попытаетесь увиливать и впихнуть мне какую-то хуйню, я больше вас не буду слушать, пока мы не окажемся в лесу, а дуло моей винтовки на вашем затылке…
— Маша! Маша! — крикнул водитель. — Всё, мужик? Доволен? Это сделала Маша.
— Маша? — спросил Тимур в замешательстве. — Какая ещё Маша?
— Официантка, — сказал взломщик. — Она уже у тебя не работает.
— Послушай, — продолжил водитель. — Ты думаешь, что тебя предал кто-то из твоего персонала. Но причина, по которой мы так легко вломились, вовсе не в том, что кто-то нам помог. А в том, что твои же люди треплются обо всём и всем. Они не видят в этом ничего такого. А сам ты организуешь свой бизнес так, что мы обнесли его меньше, чем за минуту. Ты знаешь это. Знаешь, как всё уязвимо. Иначе почему ты спишь не дома, а возле работы?
— Ты хочешь сказать, я плохой бизнесмен? Ты меня ещё учить собрался, подонок?
— Мужик, мужик, пожалуйста, убери свою пушку от него, — сказал взломщик.
— Руки! — закричал Тимур.
— Да мне насрать, — продолжил водитель. — Какие вообще гарантии, что ты не грохнешь нас сейчас? Ты не вызвал ни охранку, ни ментов, а лишь прибежал с явно нелегальным огнестрелом в ресторан и стал угрожать людям, у которых сейчас даже нет ничего краденного в карманах, и сидишь в их тачке. Почему я вообще должен верить, что ты меня не убьёшь?
— Витя, успокойся, пожалуйста, — сказал взломщик.
— Да мне похуй! — продолжил Витя. — Мочи меня, если хочешь. Мы твой бизнес обнесли за минуту, и если бы не ты, нам ничего за это не было бы. Так что не надо мне тут сейчас строить из себя крутого мачо. Два варианта у него. А третий вариант не хочешь? Может быть, это мы обратимся в милицию? Посмотрим, у кого срок выйдет повыше?
— Ты что, еблан, вздумал угрожать ему?! — заверещал взломщик.
— А ну заткнулись оба, вашу мать!
— Сука, — Витя начал бить по рулю руками: — Сука. Сука! Сука!
— Успокой его, пока я вас обоих не завалил! — крикнул Тимур взломщику.
— Витя!!!
Водитель замолчал. Он смиренно возложил руки на руль. Взломщик, не убирая руки с панели, посматривал то на Витю, то на Тимура. Тимур же… Бывает такое, что ты делаешь что-то на эмоциях, чувствуя себя сильным, правым и победителем, а потом тебя словно по затылку ударили и вдруг ты понимаешь, насколько сильно облажался.
— Ну так что? — спросил водитель. — Решать что-нибудь будем? Или мы так и продолжим сидеть тут?
— Я знаю что делать, — сказал тихо Тимур.
— И что же?
— Заводи тачку.
Все в недоумении сидели смирно. Взломщик ждал реакции водителя, понимая, что от него сейчас ничего не зависит. Водитель недоумевал. А Тимур же, не дождавшись должной реакции, закричал:
— Заводи тачку я сказал!
Витя завёл автомобиль.
— Я тут вспомнил, что у меня никакой официантки по имени Маша никогда не было. А я запоминаю всех. Каждого. Даже пришедших на один день стажёров. И так уж вышло, никакой, мать её, Маши у меня никогда не было.
— Но…
Выстрел оглушил всех сидевших в тачке. Пуля оставила аккуратный след в крыше автомобиля. В окнах домов стал загораться свет.
— Теперь мы поедем туда, куда я скажу. И если хоть кто-нибудь из вас раскроет пасть, это будут его последние слова.
Автомобиль тронулся с места и аккуратно покинул дворы района. Тимур заставил водителя мчаться на полной скорости по улицам города, игнорируя светофор и дорожные знаки. Он указывал путь и словно чувствовал, где именно надо сворачивать. За весь путь они ни разу не встретили ни один встречный автомобиль.
Выехав на трассу, водитель заговорил:
— Слушай, мужик, я понимаю, ты зол на нас. Но это всё ни к чему.
— Ты что делаешь? — запаниковал взломщик.
— Подожди, — сказал водитель взломщику, после чего вновь обратился к Тимуру: — Может, мы с тобой договоримся как-нибудь?
Тимур молчал.
— Ну ты не можешь же знать наверняка. Вдруг ты забыл. Или меня эта девушка обманула, понимая, что если что-то пойдёт не так, то я сдам её. Я тоже не назвал бы своего настоящего имени.
— Ты можешь заткнуться? — спросил Тимур. — Я же предупреждал.
— И что ты сделаешь? Убьёшь меня? Давай, удачи. Посмотрим, как далеко ты уедешь с мертвецом за рулём.
— Ладно, тебя зовут Витя, я так понял. А тебя как зовут? — спросил Тимур у взломщика.
— Антон.
— Антон? Что ж, Антон, не повезло тебе с напарником.
Пуля пролетела через затылок Антона в лобовое стекло и превратила в разукрашенную кровью мозаику. Витя дёрнулся от испуга и долго не слышал ничего, кроме звона в ушах.
Витя как обезумевший кричал, перебирая все ругательства, какие только приходили на ум.
— Я тебя предупреждал, — сказал Тимур
— Ты что творишь? Ты реально это сделал? Да ты ебанутый в край, сука, ублюдок! Знаешь, надеюсь, что ты сдохнешь страшной смертью!
Дуло карабина уткнулось Вите за правым ухом. Чувствовалось так, будто бы об него тушили сигарету.
— Убери! Убери, прошу! Оно же жжёт!
Витя вспомнил как над ним в детстве подшучивал отец. Вспомнил как мама уезжала на несколько дней. Оставляла их вдвоём. Тот напивался до чёртиков и докапывался до сына со всякой пьяной отцовской ерундой. И если мальчик смел «себя плохо вести», тушил об него бычки. Что обычно заканчивалось мольбой «Убери! Убери, пожалуйста!».
Тимур убрал винтовку. И они продолжили молча дальше ехать.
— Здесь направо, — сказал Тимур.
А справа был только лесной массив. Ни света, ни дороги, только тьма и колея. Он понимал: они уже почти приехали.
— Тормози, — сказал Тимур, когда автомобиль достаточно уехал вглубь.
Витя резко выжал педаль в пол. Машина заглохла.
— Выходи.
— Твою мать, — прошептал Витя.
— И ключи оставь.
Витя вышел из машины и хлопнул дверь со всей силы. Тимур вышел следом за ним и сказал:
— Разворачивайся.
— К чему это всё? Ты меня всё равно убьёшь. Какая разница?
Тимур молчал.
— А, кажись, я понял. Хочешь убить меня, но не готов смотреть мне в глаза?
— Заткнись и делай так, как я говорю.
— А то что? Убьёшь?
— Нет, прострелю колено и повторю просьбу ещё раз.
Витя повернулся. Ком к горлу подступал и голос стал ломался:
— Надо было давить на педаль газа и на полной скорости въебаться в первый попавшийся столб, пока была возможность. Какая разница, если я всё равно сдохну? Хотя бы был бы шанс тебя утащить за собой. Но инстинкт самосохранения. Только из-за него люди неспособны сопротивляться злу. Даже зная, что гибель неизбежна, всё равно…
— Заткнись! — крикнул Тимур. — На колени.
— Прошу, не надо. К чему это всё? Ты унижений хочешь? Я просто не понимаю. За что? Да, мы ограбили, но убивать то за что? Это всего лишь деньги. Они приходят и уходят. А жизнь даётся только раз. И отбирать её? Не знаю. Несоразмерные преступления.
— Я сказал, на колени! — кричал Тимур.
— Твою мать. Боже. Твою мать.
Витя встал на колени.
— У тебя последняя попытка. Говори, кто меня сдал.
— Если я тебе всё расскажу, ты всё равно меня убьёшь же.
— Да.
— И зачем мне тогда говорить тебе?
— Потому что убийство для тебя будет самой большой пощадой. Ты ведь понимаешь, что находишься сейчас в моей власти? Я могу ведь и не убивать тебя. Могу просто отстрелить колено. В отверстие засунуть раскалённую винтовку. Покрутить её прямо внутри тебя. Затем выстрелить в другое колено. И оставить тебя подыхать без возможности ходить. А чтобы ты наверняка не смог ничего рассказать копам, я вырежу твой поганый язык и выколю тебе глаза.
— Чувак, боже, ты хоть понимаешь, что ты несёшь? Услышал бы ты себя со стороны. У тебя же есть родные. Мама. У всех есть мама. Что она сказала бы тебе, если услышала бы тебя сейчас.
— Ну так что? Ты будешь говорить?
— Я тебе уже всё сказал. Почему ты мне не веришь? Зачем было всё это? Зачем было Антона убивать? Зачем меня убивать? Сам подумай, будь у тебя возможность кого-то ограбить, но ты не хотел бы марать руки, назвался бы ты настоящим именем перед каким-то уличными разбойниками? Да? Тебе не кажется, что это было бы глупо? Я сказал всё, что знаю.
Допрос с пристрастием продолжался бы невесть сколько времени, если бы не шорох листвы во тьме.
— Что это? — спросил Тимур.
— Я не знаю.
— Стой на месте.
Тимур подошёл к машине, открыл дверь с водительской стороны и включил дальний свет.
Вдали среди сосен и кустов он увидел неведанное нечто, показавшееся ему гигантским монстром.
— Медведь! — завопил Витя и сорвался с места бежать.
Медведь громко зарычал и помчался за ним. Услышав топот, Витя нырнул под машину.
Тимур же крепче ухватился за винтовку и произвёл два выстрела по толстокожему хищнику. Тот лишь немного встряхнул головой и побежал дальше. Он обрушился на Тимура, повалил его на землю и двумя точными ударами лапой сначала вскрыл ему брюхо, а затем и растерзал лицо до неузнаваемости.
Тимур больше не проявлял сопротивления и медведь потерял к нему интерес. Он обнюхал ещё живое растерзанное тело Тимура. Он всё ещё дышал, быстро и глубоко, но не издавал ни единого звука.
Витя лежал под машиной, боясь не то чтобы пошевелиться, даже вздохнуть громко, и просто наблюдал за происходящим. Медведь чувствовал его запах. Он чувствовал, где человек. Чувствовал его страх. Он шарахался вокруг машины, принюхиваясь. Но никакой угрозы больше не чувствовал.
Животное решило уйти.
Схватив пастью руку Тимура, медведь поволок его в лес за собой вместе с винтовкой. А когда они оба исчезли из виду, Витя, боясь выползти из-под автомобиля, вскоре потерял сознание.
Когда солнце начало выглядывать из-за горизонта на востоке, тусклые лучи осветили лес. Витя пришёл в себя от жуткого холода. Его трясло и колотило. Вокруг следы крови, клочки земли, ткани и сигарет. Они были во внутреннем кармане Тимура. Их разбросало повсюду, когда медведь располосовал его как тигра.
Витя выполз из-под машины и огляделся вокруг, сам не зная, зачем. Может, высматривал хищника, а может труп охотника. В общем, неважно. Холод был сильный. Он сел в машину и посмотрел на пассажирское кресло. Всё было в крови. Она свисала густыми линиями. Лучший друг, над которым он ещё вчера подшучивал, сейчас лежал мёртвым грузом.
— Прости, Антош. Прости, пожалуйста.
Витя завёл машину. Он уже перестал чувствовать кончики пальцев. Растирал как мог. Их уже ломило от боли.
На панели возле магнитолы лежал телефон. Заряд был – пять процентов. Невероятная удача. Нужный номер он знал на память.
— Ты почему так долго! — раздался крик с той стороны. — Почему не звонил? Почему не отвечал? Почему телефон разряжен? Ты хоть представляешь, как я извелась? Чуть на стены не лезла!
— Лен, прости.
— Что такое? Что случилось? Не молчи. И не юли. Я чувствую по твоему голосу. Что у вас что-то стряслось?
— Лен, я тут один.
— В смысле? Где Антон?
— У нас тут произошла одна проблема. Он умер.
Лена молчала.
— И знаешь, похоже, что у тебя больше нет работы. Потому что этого подонка тоже больше нет.
— Твою мать. Как? Как это вообще может быть?
— Он поджидал нас. Он спал ночью напротив входа. У твоего начальника была настоящая паранойя. Как оказалось не зря.
— И что теперь делать?
— Я не знаю. Он увёз нас в лес. Антона убил по дороге. А мне приставил дуло автомата к затылку. Но тут выбежал медведь, убил его и утащил в лес вместе с винтовкой.
— Так и в чём проблема? Убирайся от туда.
— Он убил Антона, когда тот был на пассажирском кресле. У меня тут всё в крови. Вообще всё. И такое не отмоешь. Отцовская тачка и так под утиль была. Я не буду соскребать мозги лучшего друга, чтобы спасти эту рухлядь.
— Я приеду за тобой. Только скажи, где ты.
— Я не знаю. И чем дольше я жду, тем выше риск, что наткнусь на кого-нибудь. Мне нужно что-то делать.
— Что? Что делать?
— Я знаю, что делать.
— ?
— Я сожгу машину.
— Что? Ты рехнулся?
— Я выкачаю бензин из тачки. У меня был почти полный бак. Оболью её и сожгу.
— А как же Антон?
— И Антона вместе с ней. Уверен, когда тут всё обнаружат, найдут и обглоданные останки этого хача с винтовкой под боком. Что к чему, всё сойдётся думаю. Надо только от номеров избавиться. Чтобы на меня наверняка не вышли.
— Боже мой! Это полное сумасшествие.
— Нет, дорогая, это решение проблемы. Вместо того, чтобы истерику разводить, может, предложишь что-нибудь? Нет? Я так и думал.
— Витя…
— Что?
— Может, я заберу тебя?
— Нет. Пожалуй, я справлюсь сам. Я люблю тебя.
И он повесил трубку.