Когда произошла наша первая встреча, я не помню, но первое знакомство в новогодний корпоратив.
Он работал в компании уже больше двух лет. Я только поступила на стажировку в начале лета. Он работал в юридическом отделе. Я в отделе маркетинга. Наши отделы на разных этажах. Встречи редкие. И даже тогда в обычной рабочей жизни нас сковывали корпоративная этика, деловая дисциплина и строгий дресс-код.
Но не в новогодний корпоратив.
Его знали как пижона. Он всегда был наготове надеть вызывающий костюм. Я же всегда всем казалась девушкой позабывшей о своей природной красоте.
Мне так и хотелось их всех удивить. Заткнуть всех этих кошёлок, возомнивших, что они лучше меня. Я подготовилась основательно. Создала самый лучший look, какой был мне по карману.
Он был душой компании. Меня же большинство считало тихоней. Но в тот день всё пошло не по плану.
Тамада проводил идиотские конкурсы. Симпатяга из юротдела прижимался всё ближе к стенке и безотрывно смотрел в смартфон. Я не успела привыкнуть к новому коллективу. Так что скромно стояла в стороне и просто наблюдала.
Он стоял в сторонке. Я стояла в сторонке. Он по своим причинам, я по своим.
Я наблюдала. Наблюдала за ним. За тем, как он раздражённо тычет в свой смартфон большими пальцами.
Ему всё осточертело. Он резко убрал телефон в карман пиджака. И посмотрел прямо на меня. Его взгляд остановился на мне совершенно случайно.
Всё произошло так быстро. Наши взгляды пересеклись. Несколько секунд игры в гляделки. И вот он направился ко мне.
Мне стало страшно: «О, Господи, он явно идёт ко мне. Что он скажет? Бля… Что мне ответить?»
— Привет, — сказал он.
Я постаралась сделать максимально невозмутимый вид.
— Привет, — ответила.
Несколько секунд тишины. Он просто смотрел на меня. Изучал.
— Кажется, мы с тобой так и не успели познакомиться, — продолжил. Я молчала. — Меня Макс зовут, а тебя?
— Юля.
Опять тишина. Твою мать! Зачем столько молчания?! В такие моменты секунды особенно мучительны.
Он просто смотрел на меня. Просто молчал и смотрел на меня. Прямо в глаза. Изучал.
Он стоял так… Даже не знаю. Заполнял собой всё пространство. Хотя просто стоял. И смотрел. В нём было столько уверенности. Он молчал совсем не потому что ему нечего было сказать.
— Слушай, я знаю, где спрятан весь алкоголь, и знаю, где можно спереть ключи. Одно лишь твоё слово и мы сбежим отсюда, прихватив с собой бутылку чего только захотим и спрячемся в любом кабинете.
Я отвернулась и посмотрела на сцену. Тамада не прекращал накидывать простые дешёвые шутки в сторону смущённого зала. А я пыталась совладать с эмоциями и мыслями.
— Такая богатая компания, — сказала я. — И такой дешёвый тамада.
— Вот именно, — сказал он. — Там здесь не место. Давай проваливать отсюда.
— Да, к чёрту это место, пошли.
Историй о том, как высокомерные мерзавцы в элитных костюмах из богатейших компаний пользуются самым неподобающим образом стажёрками и практикантками, куда больше, чем может себе позволить любое жёлтостраничное интернет-издание. Все эти истории с лёгкостью всплывают в голове у любой девочки. Все они говорили себе, что нужно это прекратить немедленно, сказать жёсткое «нет», каким бы милым мальчиком не казался бы этот мерзавец. Сексуальные маньяки не выглядят как-то устрашающе. Они не выглядят огромными страшные громилы, с которыми ни за что не согласится лечь в постель юная выпускница гламурной гимназии. Они выглядят как те парни, которые поют в бойз-бендах. Идеальный типаж парнишки с очень хорошими манерами, но не такой зализаный как на обложке глянцевого журнала. Настоящий, живой, с изъянами, которые делают только красивее. Но что бы у тебя не вертелось в голове в этот момент, все эти отвратительные истории и настойчивое внутреннее Я, требующее его послать куда подальше, протянутая навстречу рука, ослепительная улыбка и раскрепощающие любые сердца глаза делают своё дело лучше, чем женская робость.
Я не спрашивала его ни о чём. Не спросила и о том, откуда ключи от подсобки, где неаккуратно хранился весь наш корпоративный алкоголь в разбросанных беспорядочной коробках как забытый дачный хлам в сарайке.
— Здесь столько алкоголя, — сказал он, — несчитанное количество. Так что если пропадёт пара-тройка бутылок, никто не заметит. Ну что? Выбирай: пиво, вино, шампанское?
Я побродила среди коробок. Я никак не находила себе места. Я чувствовала на себе его пристальный взгляд и вместе с тем мне было необходимо сделать выбор. И выбор этот касался не только алкоголя.
— Послушай, мы же празднуем окончание года, — вдруг сказал он. — После сегодня на полторы недели весь наш офис забудет о работе. Пожалуйся, забудь о том, что я подумают о тебе. Особенно из-за того, что ты выберешь. Поверь мне, я о тебе плохо не подумаю, даже если ты захочешь пить чистый спирт. Только не сегодня.
Я улыбнулась.
— Хорошо, — сказала я. — Я весь вечер пила только всё лёгкое и мне это уже надоело.
— То, что поначалу кажется вкусным, очень быстро становится надоевшим.
— Да, хочется чего-то покрепче. Но не водки. И не виски. И вообще не чего-то такого, от чего явно веет спиртом.
— Знаешь, а ведь люди именно так и начинают разгоняться. Быстро привыкаешь к алкоголю и начинаешь пить всё крепче и всё больше.
— Так, ты же сказал, что не будешь меня сегодня осуждать.
— Я беспокоюсь только том, чтобы наш сегодняшний вечер не завершился так быстро.
— А! Вот оно что? Правильно проведённый вечер с девушкой гарантирует правильно проведённую ночь?
— Что?
— Что?
— Допустим, я этого не слышал.
— Это же ты сказал, что не хочешь, чтобы я так быстро напилась этим вечером. Явно желая, чтобы всё не завершилось на нём.
— А это уже как пойдёт. Не торопи события раньше времени. Выбирай лучше, чего хочешь. Тут есть несколько интересных ликёров и коньяков, если хочешь.
Мне надоело быть «девушкой», когда делаешь выбор. Хотелось делать, что душе угодно. Мне хотелось напиться. Перестать быть стеснительной. Быть самой собой с кем угодно и когда угодно.
Максу надоело ждать моего выбора, видимо, поэтому он вдруг сказал:
— Мне кажется, я знаю, что тебе подойдёт.
Он достал бутылку Хеннесси, настоящего, а не продукта российской спекуляции на известных брендах роскоши.
— Ого, — удивилась я.
Макс открыл бутылку и мы по очереди сделали по одному затяжному глотку из горла. Тёплый согревающий вкус с виноградными оттенками без невыносимого спиртового послевкусия.
— Честно, — говорила я, — я совершенно не разбираюсь в алкоголе.
— А что там разбираться то?
— Ну как. Всякие там оттенки, послевкусия и так далее. Это же отличает элитный алкоголь от обычного.
— Я не знаю, если честно.
— А зачем тогда тратишься на оригинальный Хеннесси?
— Именно потому что для меня разница между элитным алкоголем и неэлитным только в одном – понты. Всё что тебе говорят остальные, это либо ложь, потому что страшно признаться, что ты ничего не понимаешь, либо бесполезная информация, потому что страшно признаться, что ты уйму времени потратил вот на это бесполезное. Тем более, что кто тебе сказал, что это я тратился?
— В смысле? А кто?
— Компания. Закупила. Но, видимо, не для нашего стола, а для гендира и его свиты.
— Хм, интересно. Кстати, а тебе не кажется странным, что наша компания, являясь передовым игроком на мировом рынке металлургии, может позволить себе закупить самый дорогой алкоголь в мире для своих сотрудников, но не хорошего ведущего и гостей новогоднего корпоратива?
— Не кажется. Ведущий у нас и правда отвратительный. Но не потому что мы не можем себе позволить лучше.
— А почему же?
— А не скажу.
— С чего это?
— Маленькая ещё.
— Что?! Сколько тебе лет?
— Неважно.
— Хорош прикалываться. Тебе самому тридцати нет ещё, а ещё мне что-то говоришь.
— Мне тридцать четыре.
— Что?!
— Молодо выгляжу, да?
— Ещё как.
— Уж не знаю, то ли я Бенджамин Баттон, то ли Дориан Грей.
— То ли тот слащавый вампир из саги для малолеток, которому было больше века, а он по прежнему выглядел как малолетка. Скажите, пожалуйста, дяденька, каково это, выглядеть как пиздюк, будучи годным мне в отцы по возрасту?
— Прекрати. Ты серьёзно думаешь, что это смешно?
— Звучишь в точности как мой дедушка.
— Чего ты от меня хочешь? — он убрал руки в карманы брюк.
— Ты сказал, что знаешь, почему у нас такой занудный придурок вместо ведущего?
— Ну ты правда, думаешь, что дело в деньгах, когда на нашем корпоративе всё очень дорогое, кроме ведущего?
— А в чём тогда?
— Ладно, давай порассуждаем. Кто организует корпоратив?
— Не знаю. Спецгруппа особых поручений?
Он посмотрел на меня также, как смотрит любой, кому шутками отвечают на что-то серьёзное.
— Ну хорошо, я не знаю, — сказала я. — Зачем томить то?
— Так мы же рассуждаем.
— На, выпей ещё, а то ты как-то слишком серьёзно всё воспринимаешь.
Мы выпили ещё по одному длинному глотку.
— Смотри, — продолжил он. — Кто занимается у нас внутрикорпоративными мероприятиями?
— И кто же?
— Хорошо, давай ещё проще, корпоратив для кого?
— Не знаю. Для коллектива?
— Молодец. Для персонала. А кто занимается вопросами персонала?
— Отдел кадров?
— Да, или отдел персонала, или HR-отдел, как удобно. Ты же была в этом отделе, разве нет?
— Была то пару раз, когда проходила собеседование и когда приносила документы на трудоустройство. А компания у нас не маленькая, и отдел не меньше, чем отдел маркетинга.
— Ладно, я то надеялся, что ты поймёшь к чему я и вспомнишь того придурка, который сейчас пытается реализовать свой талант ведущего. Потому что если твоя задача найти человека, чтобы он выполнил какую-то работу, и у тебя это не получилось, то кто должен её выполнить?
— Ты сам?
— Ну вот и решили.
— То есть ты хочешь сказать, что там сейчас ведущий, это наш паренёк из HR-отдела?
— Аллилуйя!
Я взяла Хеннесси и сделала ещё один большой глоток, опустила бутылку и сказала:
— Охуеть.
Макс посмеялся.
Я продолжила:
— А в чём проблема была вызвать в срочном порядке какого-нибудь местного бедолагу из стендап-клуба или городского КВНа на крайний случай? Мы же богатая компания, можем предложить хорошую сумму, а эти ребята за коробку доширака готовы будут организовать такое шоу, что все счастливы были бы.
— Я же не работаю в их отделе, не знаю, насколько там всё плохо с организацией работы. Может, эти ребята лучшие в мире, когда надо перебрать бумаги или провести собеседование, но совсем не ладят с переговорами и организацией мероприятий. Это же совсем разные профили. Это как мне предложили бы придумать какую-нибудь концепцию вирусной рекламы. Я же в этом не шарю. Моё знание документооборота и правоведения никак не помогут мне в этом.
Бутылка быстро заканчивалась. Настолько же быстро, насколько выпитый алкоголь начал говорить за меня:
— Слушай, может, мы сбежим?
— В смысле?
— Не слушай меня, я просто напилась и несу какую-то чушь.
— Да подожди. Мы ведь и так сбежали ото всех, разве нет?
— Да нет же, я имею в виду, вообще, отсюда, из этого уродского здания с невозможно скучными людьми.
Здание и правда было уродским. Неоправданно высокое, неописуемо некрасивое и совсем не в том месте, чтобы сиять своей неожиданностью. В точности как люди, работающие в нём, с неоправданно высоким эго в городе скромняков, уродливые до омерзения в городе красивых людей, чтобы просто сиять от богатства в городе бедняков.
— И куда ты предлагаешь? — спросил Макс.
— Не знаю.
— А ты далеко живёшь?
— Я снимаю квартиру буквально в пяти минутах от сюда.
— Да? Ты специально сняла квартиру поближе к работе? Редко кто так делает.
— Зато удобно. Может, ко мне?
— Так получается, ты меня приглашаешь в гости?
— Получается, что так.
— Мне только для начала нужно будет заскочить в пару мест.
— Ну начинается...
— Это займёт всего пять минут.
Сбежав от веселящейся толпы, мы вышли на улицу и вдохнули тяжёлый горький воздух зимнего города.
Первым делом Макс включил смартфон и зашёл на какой-то сайт.
— Что это? — спросила я.
— Посмотри вперёд.
— И что? — пыталась я разглядеть некое нечто в городском ландшафте.
— Перед тобой через дорогу находится итальянский ресторан. Очень неплохой, кстати.
— Ты хочешь зайти туда? Ты голоден?
— Ну мы же с тобой только пили. Ничего не заедали. Полагаю, было бы неплохо что-нибудь взять с собой перекусить, разве нет?
— Так ты самовывоз хочешь?
— Да. Что думаешь на счёт дамского стейка?
— Это как?
— Нежнейший филе-миньон, запечённый в жульене.
— Ух ты, уже звучит круто.
— Вот именно. Пиццу, равиолли или пасту не хочешь?
— Дай я лучше сама гляну меню.
Сперва я решила взять что-то лёгкое и выбирала между салатами и закусками.
— Ты серьёзно? После столько выпитого алкоголя, ты хочешь антипасти?
— Анти-что?
— Закуски по-итальянски. Просто у них нет такого слова. Антипасти обозначает «до еды». У нас чаще распространено французское «аперитив».
— Зачем мне эта информация сейчас?
— Таков уж я.
— Нет, в смысле, в любой другой ситуации мне было бы по-любому интересно, но сейчас мой мозг вообще не хочет никаких нагрузок.
— Без проблем, — улыбнулся он.
— И что мне брать тогда?
— Я думаю, нам нужно будет что-нибудь потяжелее. Потому что здесь же я сейчас закажу самовывозом их фирменный алкоголь. Я рекомендовал бы тебе равиолли или всё-таки пиццу, правда только если мясную какую-нибудь. Ризотто не стоит. Всё-таки рис. Только я не знаю, как ты к тесту относишься. Глютен и всё-такое. Вся итальянская и русская пища основана на всей этой клейковине, и если вся эта оздоровительная тенденция и дальше пойдёт, не представляю, что нам придётся кушать в будущем.
— Господи! Ты так много болтаешь. Зачем мне это всё знать, если мне просто надо выбрать покушать?
— Ну вот так вот я человек. Ничего не поделаешь. Меня уже не перешьёшь.
В итоге я взяла лазанью болоньезе и рекомендованный Максом «дамский стейк» или как он там сказал, не помню.
Забрав заказ, Макс вызвал такси.
— А у тебя нет машины? — спросила я.
— Почему? Есть. На парковке стоит. Не пьяным же за руль садиться. Тем более в центре города.
— А какая у тебя?
— Лексус UX. Кроссовер. А что? Тебе зачем это?
— Не знаю. Просто. Обязательно что ли причину иметь какую-то?
Следующие два пункта, сразу идущие за едой и алкоголем: цветы и презервативы.
Отлично проведённый с девушкой вечер влечёт за собой бессонную ночь с ней.
На следующий день я проснулась только после двух часов дня. Рядом уже никого не было. Первые мысли, конечно же, самые опасливые. Ожидаешь, что все мужики сволочи. Сбежал, сука! И только потом я заметила, что его вещи по-прежнему лежали на комоде.
Затем вопрос, почему же не сбежал, интересно. Всё произошло так непредсказуемо и неосторожно. Теперь же даже как-то неловко было. Столько лишних вопросов. Они шли друг за другом у меня в голове.
Казалось бы, девушек не поймёшь, то ли нужно, чтобы ты остался, то ли нужно, чтобы ушёл. А факт в том, что нам нужно по-разному.
Я встала с постели. Пошла умываться. Прохожу мимо кухню, смотрю: Макс. А на нём кухонный фартук. Стоит за плитой и что-то старательно перемешивает в кастрюле.
— Доброе утро, — сказал он, почувствовав мой взгляд со спины.
— Доброе, — ответила я.
Когда живёшь одна, быстро привыкаешь к одиночеству. Смотря, как мужик что-то готовит для вас двоих, испытываешь одновременно тепло от заботы и недовольство от использования кем-то твоей собственности.
Боясь неловкого молчания, я убежала в ванную комнату, где наконец-то осталась наедине с собой. Мысли метались из стороны в сторону.
Как же неловко. Как же это на меня не похоже. — говорила я себе.
А главное, что теперь делать? Элементарно, что сказать ему, зайдя на собственную же кухню?
Докатились. В собственную кухню боюсь зайти.
И что это было? Секс на одну ночь или начало новых отношений? Не вызовут такие вопросы лишь отторжение у него?
Господи! Сколько проблем. Что же делать?
Но какой смысл прятаться в собственном доме от своих же случайных связей?
Я вернулась на кухню. Тихо присела за стол. Посмотрела как он что-то готовит. И пока я едва сохраняла самообладание перед этим необъяснимым напряжением, казалось, он сейчас уснёт прямо за плитой.
— Что делаешь? — спросила я, теряя терпение.
— Завтрак, — ответил он.
Несколько секунд молчания, казавшиеся невозможно великими, и вдруг он прорвал его:
— Мне кажется или ты напряжена?
— Нет, — ответила я. — Вовсе нет.
— Я же вижу, что тебя что-то беспокоит. Ты переживаешь из-за того, что вчера случилось?
— Немного.
— Надеюсь, ты не считаешь это ошибкой?
— Нет. Вовсе нет. Дело не в этом.
— Хорошо, давай тогда сначала поедим, а потом ты скажешь мне всё, что чувствуешь и мы с тобой обсудим, что с этим делать.
Ещё вчера мы ужинали, предаваясь кулинарной оргии и испытывая гастрономический оргазм, а сегодня уже сидели как два смиренных жителя города одиноких и поедали яичницу с беконом. Наверное, поэтому принято завтрак принимать одному: слишком свежий для этого у человека мозг.
— Ну? — спросил Макс.
— Хорошо. Я просто не знаю, как сказать.
— ?
— Меня беспокоит не то, что произошло вчера, а то, что будет завтра.
— А что будет завтра?
— Ну я имею в виду, не завтра–завтра, а вообще, какое будущее нас ждёт?
— Да я понял. Ты сама то, что думаешь по этому поводу? Как тебе удобнее?
— В смысле?
— Ты то как хочешь? Чтобы мы продолжили наши отношения или разошлись, завязав их сегодня?
— Я не знаю.
— Хорошо. Слушай, давай так. Во-первых, ты по-любому уже что-то запланировала на Новый Год, как и я. Мне всё равно придётся уехать за город на время новогодних каникул. А когда я вернусь, мы с тобой сходим на полноценное свидание. К этому времени ты успеешь всё переосмыслить, как и я, и там мы посмотрим, насколько мы подходим друг другу на трезвую голову. Согласна?
На самом деле, я ничего не планировала. Я лишь надеялась. Может, вдруг что получилось бы. Вдруг нашлись бы парочка человек, с кем можно было бы встретить Новый год. Что угодно вместо семейных посиделок в качестве безальтернативной замены одиночеству. В мгновение загоревшаяся надежда была также в мгновение затушена.
— Хорошо, — ответила я.
— Ты чего уныла? У нас с тобой ещё весь день впереди. Если ты, конечно, свободна сегодня. Я готов остаться до позднего вечера.
Что ж. Хоть что-то хорошее.
Мы провели прекрасный день и вечером тепло попрощались друг с другом.
Тем же вечером, уже после того, как мы разошлись, он добавил меня во всех социальных сетях.
Он уехал. Как сказал, «к семье». Что ж, это меня утешило. Где-то там он так же, как и я, будет проводить Новый год в кругу семьи. И даже возможно, что думая о обо мне так же, как я буду думать о нём.
Мы переписывались всё время. Кажется, узнали друг друга как никто другой. Говорили обо всём. О прошлом и будущем, о трагедиях и планах, о страхах и надеждах.
В Новый год он записал мне целое видео, где пожелал всякой ерунды. Но за него в тот момент говорила водка, так что всё нормально. А уже после праздника, где на второе или третье число он стал всё теплее и теплее со мной общаться. Всё чаще признаваться в том, что скучает и не может дождаться нашей очередной встречи. А порой писал такие комплименты, которых я даже и не ждала в принципе от кого-либо. Моё сердце таяло каждый раз, когда мы списывались, и горевало, когда он надолго пропадал из сети.
Так пролетело две недели. Не сказать, что пролетели они незаметно. Я пыталась провести как можно больше времени вне дома. Встречалась с подругами, с друзьями, даже с одним бывшим встретилась, но без каких-либо целей, просто пообщаться и скоротать время, хотя я и понимала, что у него цели были совсем иные. Бродила по городу с близкими людьми, ела в ресторанах, ходила в кино, театры и пару раз даже на квесты с большой компанией. Но всё это никак не отвлекало от томительного ожидания, когда же он уже вернётся.
Я боялась выйти в первый рабочий день в году. Не знала, как вести себя, когда увижу его. Как правильнее. Пройти мимо или поздороваться? Или, может, просто кивнуть ему.
Мои страхи были ни к чему. В тот день я его не увидела. И на следующий. Я как-то совсем забыли, что я никогда его и не видела до новогоднего корпоратива.
Но меня всё время так тянуло на седьмой этаж. Заглянуть в юридическом отделе. Посмотреть на него. Страдает ли он без меня. Или ему наплевать на меня.
И вот наступает третий день. Все надежды уже сведены на нет. Я захожу в отдел и настроена исключительно на работу.
Смотрю, все женские взгляды устремлены на меня. Я смущаюсь. Не понимаю, что не так. Ещё думаю, может, что с внешностью не так. Может, где-нибудь вляпалась в какую-нибудь грязь лицом.
Но тут подбегает одна из коллег и спрашивает:
— Ты видела, что у тебя на рабочем столе?
Я насторожилась.
— А что там? — спрашиваю.
Говорю правду! Я готова была к чему угодно. К любой подлости. К стопке новых документов, которые нуждались в срочном разборе. Да хоть горящий бумажный пакет с собачьим говном внутри. Даже за столь короткий срок работы в такой крупной компании, я уже привыкла ожидать только худшего.
Это оказался дивный благоухающий букет красных роз, который сложно было бы и ухватить руками.
— Ты знаешь, кто тебе это подарил? — спросила коллега.
— Нет, а ты?
— Откуда?
— Вдруг ты видела, кто приносил.
— Нет. Пришёл курьер и назвал твою фамилию. Тебя не было и мы показали, где твой стол. Мы думали тебя дождаться, но он куда-то спешил. Попросил кого-нибудь расписаться, просто для отчётности. Я показала на твой стол и спросила, кто прислал. Он сказал, не знает. Заказ оплачен. Надо было просто расписаться. Он куда-то спешил. Вот я и расписалась. И он ушёл. Кто прислал, не сказал.
— Странно.
— И ты даже не предполагаешь, кто это мог быть?
— Ну так, есть один мужчина…
— Да ладно? Рассказывай давай.
— Да ты его не знаешь. Мы только-только познакомились.
— Мы как раз тебя ждали, ничего не трогали, не вынюхивали, чтобы ты сама посмотрела. По-любому там есть какая-нибудь записка или что-нибудь типа того.
Действительно. В букете была записка. А в записке: адрес и время. Ни признаний в любви, ни имён, ни номера телефона.
— Ух! Как романтично! — сказала коллега.
— Не то слово!
— Ты счастлива?
— Ну, не то чтобы счастлива. Скорее заинтригована.
— И ты пойдёшь туда?
— Конечно, пойду. Только, что это за адрес.
— Так давай посмотрим.
Мы вбили в поисковике адрес и моя коллега тут же воскликнула:
— Да ладно!
— Что такое?
— Это же квартал миллионеров. Интересно-интересно.
Квартал миллионеров. Это такое здание, жилищный комплекс, клубный дом, в котором чего только не было, но всё это было исключительно элитарным.
— И что ты думаешь? — спросила любопытствующая коллега.
— Что?
— Ты поедешь?
— А ты как думаешь? Конечно, поеду. Что вообще за вопросы.
Я немного опоздала. Приехала чуть позже назначенного времени.
У меня нет проблем с пунктуальностью. Я была готова в срок. Да и пробки в городе не были помехой. Просто хотелось хотя бы немного заставить его трепетно томиться в ожидании. Не всё же только ему было так морозить.
— Ты опоздала, — сказал он при встрече.
— Спасибо, что подождал, — сказала я кокетливо. — Это проблема?
— Нет, вовсе нет. Но могла бы предупредить.
— Прости, не подумала. Сам видел, какие пробки.
— Не стоит, не переживай.
— Так что, куда идём?
— А мы уже пришли.
Он привёл меня в какой-то модный ресторан, который только-только открылся и уже претендовал на звание лучшего в городе. Модный, стильный, неординарный. Здесь сидели разные люди, от офисных клерков, вроде таких как я, до мужиков с толстым животом и настолько же толстым кошельком в обнимку с силиконовыми жёнами.
— Как день прошёл? — спросил он меня.
— Да спокойно. Даже скучно. Не знаю, интересна ли тебе будет наша маркетинговая рутина.
— Думаю, ты прибедняешься. Вряд ли она скучнее, чем правовая рутина. Плюс, думаю, сегодня в вашем отделе всё-таки что-то интересное произошло.
— Ну, да, иначе бы меня сегодня тут не было, я полагаю. Ты знатно порадовал и заодно озадачил девчонок.
— В твоём отделе из девчонок, как ты выразилась, только ты и, может, иногда заходящая к вам уборщица из Средней Азии, которой не факт, что есть восемнадцать.
— Да брось ты, у нас же крупная компания, работающая на федеральном уровне с государственными корпорациями. Откуда у нас быть несовершеннолетним нелегалам?
— Тот факт, с кем мы работаем, ещё не означает, что мы работаем по их стандартам. Не говоря уже о том, что мы входим в число тех компаний, кто предпочитает не набирать в свой штат сотрудников для обслуживания, а предпочитают обратиться к сторонней клининговой компании. А уж те не побрезгуют даже самыми грязными методами и способами.
Мы вошли в ресторан. К нам подошла хостес и спросила, бронировали ли мы стол. А судя по тому, насколько был забит стал, без брони мы сюда не попали бы.
— Да, на имя Максим.
Девушка что-то проверила в своих записях и сказала, пройти за ней.
Не успела я толком только сесть, разложить по столу свои вещи и пробежаться беглым взглядом по меню, как к нам уже успел подойти официант и спросить, готовы ли мы сделать заказ. Только я отрываю свой взгляд от меню, желая сказать, что ещё не успела выбрать, как вдруг Макс говорит:
— Да, конечно. Можно, пожалуйста…
И только потом он увидел мой, видимо, растерянный взгляд, после чего сказал:
— А впрочем, знаете, лучше подойдите минут через пять.
Как только официант отошёл, Макс спросил у меня:
— Ну ты чего?
— Что?
— У тебя какие-то сомнения?
— Ну-у, как сказать. Меню вроде бы небольшое, но всё такое интересное, что аж глаза разбегаются. Может, посоветуешь что-нибудь? Ты же здесь не в первый раз по-любому.
— Ну давай.
Он взял у меня меню и стал что-то на нём показывать, рассказывая то об одном блюде, то о другом так быстро и бегло, что я не успевала сфокусироваться на том, о чём он говорил, и просто наблюдала за ним.
— Ну что? — спросил наконец он.
— Ай, — махнула я рукой, — я всё прослушала. Давай лучше ты за меня закажешь что-нибудь. Посмотрим, какой у тебя вкус.
— Что ж, без проблем. Сразу бы так. Официант!
Заказал он на славу. Много. Бургер, лазанья, мясо. И это всё только мне. Себе же он набрал и вовсе вдвое больше. Для меня всё ещё осталось загадкой, как именно в него поместилось столько пищи. Возможно, помог алкоголь, которого он также заказал непомерно.
Вечер удался. Мы провели его за нескончаемой беседой ни о чём. Знаете же эти разговоры двух коллег, которых, возможно, связывает что-то большее. Они смотрят друг на друга взглядом с нотками страсти, но говорят о чём-то настолько будничном, что всех это ввергает в сомнение и непонимание.
Мы сидели практически до самого закрытия. К нам подошёл официант и сказал, что ресторан через полчаса закрывается, поэтому кухня принимает последние заказы. Но наши животы сказали сами за себя.
— Ну что? Куда дальше? — спросил Макс.
— Не знаю. Я домой. Завтра много лет.
— Хм. А я?
— Не знаю. Наверное, тоже домой.
— Что так?
— Думаю, у тебя завтра тоже полным полно дел будет.
— Понятно.
— Что такое?
— Да ничего.
— Хм, как знаешь.
— А в чём дело?
— О чём ты? Говорю же, завтра много дел.
— Это я уже слышал. А в чём настоящая причина?
— Не знаю о чём ты. Это реально главная причина.
— Понятно.
Он закинул в книжечку для счёта чаевые и встал из-за стола.
— Пойдём, я провожу тебя, — сказал он.
Он направился в выходу, а я пошла за ним, невольно улыбаясь. Так смешно было наблюдать за тем, когда он сильно недовольный чем-то.
Мы вышли на улицу. Он заказал мне такси и молча смотрел в сторону.
— Ты обижаешься на меня?
— На что?
— Я же вижу.
— На что обижаться то? Тебе домой надо. Мне тоже. Хорошо провели вечер. Что ещё нужно?
Я улыбнулась.
Так мы и разъехались. Пока я ещё ехала в такси, он мне что-то писал. Уведомления не прекращали тревожить телефон. Но я не смотрела. Если он там вдруг психует, то пускай.
Только приехав домой, я прочитала всё, что он там понаписал. Сначала он написал, чтобы я сообщила ему, когда приеду домой. Так мило. Проявляет заботу даже тогда, когда его отшили.
Но не дождавшись даже того, когда я доеду и отвечу ему, он закидал меня вопросами аля «что это было?», «что-то случилось?», «я что-то сделал не так?».
Я ответила ему:
— Нет, Макс, всё в порядке.
— А что тогда случилось?
— Ничего. А что случилось то?
На этом всё. Что-то задело его мужское эго. И теперь Макс игнорировал меня как обиженный малолетний ухажёр, который услышал отказ. Несколько дней от него не было ни слуху, ни духу. Ни на работе, ни в социальных сетях. Ни звонка, ни сообщения, ни оповещения соцсетей.
Я быстро перестала питать надежды. Наверное, чуть ли не самого начала нашего общения, я решила для себя, что не буду ожидать от него никаких чудес.
Но вот в один из дней ко мне подошла руководитель нашего отдела и сказала:
— Юля, спустись, пожалуйста, в юридический отдел.
Ну и сердечко забилось, конечно, и я спросила:
— Зачем?
Хотя со стороны, наверное, выглядела так, будто мне пришла повестка в суд.
— Ты чего? Это всего лишь формалость. Что-то не так с документами.
Я спускалась в томительном ожидании, опасении столкнуться с ним. Коленки дрожат, а голова то и дело, что озаряется по сторонам.
Их огромный отдел отличался неестественной невозмутимостью. Тишина и субординация как полная противоположность моему отделу. Не то что наш. Бурлящий отдел с постоянно бегающими от стола к столу маркетологами бесперебойно держащими у уха телефон.
Но в тот день я с ним не столкнулась. Его не было в отделе. Ни на рабочем месте, ни где-либо вокруг. Я подошла к девушке, обсудить вопрос, по которому меня направили. И по завершению я решила поинтересоваться у неё, работает ли Макс. Девушка не сразу поняла и мне пришлось поиграть с ней в Элиас.
— А! Этот! Он больничный взял по уходу за ребёнком.
— По уходу за ребёнком?
— Да. Как я поняла, у него младший сын заболел.
Младший…
— Он совсем маленький, одному оставаться никак. А посидеть с ним больше никто не смог. Не знаю почему, он особо не разглашается о семейных делах.
…
Это не было шоком. Нет. Ну в целом. Нет, конечно, это было шоком. Но не так уж чтобы прям ужас. Скорее как мерзкая фраза, которую не ожидаешь от человека и после которой хочется в ответ только ударить в лицо.
Я помчалась прочь. Пока шла до лифта, держалась. Держалась даже, пока ждала лифт. Думала, держаться до последнего. Но вот открылись двери и я увидела пустой лифт. Забежала внутрь, нервно давила на кнопку девятого этажа, боясь, не дай Бог, кто зайдёт вслед за мной. Двери закрылись.
Вот бы провалиться сквозь землю. Вот бы оборвались тросы и лифт рухнул с оглушающим грохотом прямиком в подвал. Может, тогда эта сволочь пожалела бы о содеянном.
Мне как никогда прежде захотелось одиночества. Просто взрыдать. От непонимания. Скрутило живот и вырвало прямо в лифте.
Никому ничего не сказав, я просто сбежала сбежала с работы.
Уже дома я написала, что мне стало плохо. Я надеялась, что тот факт, что за последние несколько месяцев, которые я работала, я ни разу не опаздывала и не отпрашивалась с работы. И кто в чём мог бы меня подозревать?
Как он посмел? У него есть семья. И он втайне ото всех заводить любовниц на пару ночей? Лжец! Наглый лжец! Он врал жене, врал мне, врал собственным детям. Ночью он трахал меня, а утром уже отвозил своих детишек в школу и детский садик. Он же отец. Он должен давать какие-то наставления сыновьям. Говорить им, что такое быть настоящим мужчиной. А ночью он трахал меня, после чего утром целовал свою обманутую жену. Сволочь!
Возможно, жертвой являюсь не я одна. И скорей всего таких обманутых намного больше, чем я могла бы себе представить. Не считая, что обманутыми также были и его семья.
Я очень быстро решила, что Макс нуждается в мщении. И весь мой внутренний конфликт состоял в одном вопросе: стоит ли рассказывать обо всём его семье?
С одной стороны, наглая ложь должна быть раскрыта. Рано или поздно это произойдёт. И чем раньше, тем меньше будет жертв.
Но с другой, какой смысл в разрушении семьи, пускай даже той, в которой нет места истинному счастью без необходимости идти налево ради каких-то ощущений нового и свежего?
Но я всё решила.
Я узнала, где он живёт.
Казалось бы, крупная международная компания. Невообразимый бюджет на информационную безопасность. Но внутренний доступ к личной информации открыт.
Я приехала по адресу, где он живёт. Высотка новостройка. Паркинг для элитных тачек. Огороженный двор.
Я позвонила ему. Но он тут же сбросил.
Мне повезло. Только я проникла внутрь двора, как тут же обнаружила его. Он сидел напротив детской площадки и смотрел в свой телефон.
Сердце застучало в темпе джаза.
Мне одновременно хотелось и помчаться к нему, и вместе с тем сбежать от туда в слезах и панике. Да и побежать к нему зачем? То ли с размаху ударить, то ли задать невозмутимо вопросы, то ли утопить в объятиях.
Любой сценарий, что мы проигрываем в нашем сознании, сладкая фальшивка. Ведь придумывая их в сладком одиночестве мы обладаем теми решительностью и хладнокровием, которые предают нас в нужный момент.
Я подошла к нему. И лишь сильнее замкнулась в себе. Смогла лишь выдавить едва различимое:
— Привет.
Макс поднял голову. Не сразу понял, что это я. А когда дошло, поменял в лице. Я думала, это был страх. Но кажется, на его лице было куда больше раздражения и брезгливости.
— Что? Не ждал? — спросила я.
— Что ты здесь делаешь? — его голос был решительным, нереально решительным.
— Тебя искала.
Макс ничего не ответил. Он лишь озарялся по сторонам.
— Что такое?
Я иронизировала. Хотела уже было закинуть едкую фразу, не выискивает ли он тут вокруг свою семью. Но к нам подбежал мальчик лет семи – восьми. Несложно было догадаться, что это его сын. Слишком уж он был похож на него.
— Пап, пап, с кем ты тут разговариваешь?
— Сыночек, дай взрослым поговорить, поиграй ещё немного, пожалуйста.
— Хорошо.
Паренёк убежал обратно на детскую площадку.
— Ты не говорил, что у тебя дети есть. Может, ещё что скрывал от меня?
Макс встал и подошёл ко мне вплотную.
— Может, мне ещё что тебе нужно было рассказать? — сказал он. — Может, ключи от квартиры дать надо было? Сказать, где деньги лежать?
— Ты что несёшь?
— Скажи, тебе что, плохо со мной было?
Я была удивлена. Я молчала. А он лишь продолжал:
— Так почему же ты решила сделать плохо мне? Да, уж прости, что я тебе не выложил все карты, что у меня имеются. Извини, что не рассказал всю подноготную и биографию. Но зачем ты сюда пришла? Чтобы устраивать сцены? Устроить скандал?
— Ты обманывал меня! А что ещё хуже, обманывал свою семью!
— Кого я обманывал? Детей? Зачем им знать, чем занимается папа с незнакомыми им девушками?
— А жену?
— Какую жену?
— Мне говорили, что у тебя жена есть.
— Тебе не могли такого сказать. Все знают, что у меня нет жены.
К ним подошёл незнакомый Юле мужчина. Рядом с ним шёл подросток лет двенадцати.
— Макс? — спросил он. — Всё хорошо?
— Да, всё хорошо. Просто коллега подъехала, чтобы пару рабочих дел решить.
— Хорошо. Мы тогда подождём тебя возле брусьев, хорошо?
— Да, да, конечно.
Когда мужчина с подростком отошли, Макс взял меня за локоть и сказал:
— Пошли отойдём в сторонку.
Я едва сдерживала эмоции. Неужели я настолько прогадала? Я даже не уточнила информацию. А просто полыхала эмоциями.
— Ну что? Рада? — спросил он.
— О чём ты?
— Ты теперь знаешь, как я живу.
— Что? Как?
— Это мой муж.
— Муж?
— Да. Я в однополом браке. У меня есть муж, который не против, что я иногда встречаюсь с девушками. Тебе обязательно было это знать? Надеюсь, ты довольна? Ты это хотела узнать? Что-то теперь поменялось в твоей жизни от этого?
— Но...
— Что но?
— Но как?
— Как что?
— В России? Да ещё и у нас в городе? Геи? Дети?
— Тебя сейчас это волнует? Реально? Ты считаешь, это более важной темой, чем вмешательство в чужую личную жизнь? Ты выследила меня!
— Нет. Не правда.
— Откуда у тебя есть информация, где я живу? Я тебе не говорил. Ты в тайне от меня это где-то нашла. Или просто следила за мной. Одно хуже другого. Ты чувствуешь разницу между личным делом каждого и посягательством на чужое? Это уже преступление.
Я заревела. Мне нечего было ответить. Я не была готова к такому разговору. Я представляла себе всё совершенно иначе.
Максим отпустил мою руку и сказал:
— Поверь, ты многого не знаешь о том, как живёт Россия на самом деле. Всё, что мы с тобой знаем лишь результат государственной пропаганды, журналистской некомпетентности и банального невежества наших сограждан. Никто из нас не знает, что такое Россия на самом деле. Перестань верить в то, какой её преподносят телевизор, интернет и другие средства массовой лжи.
— Но вы живёте в многоквартирном доме. Да ещё и в высотном. Неужели никто из соседей не против «вас»?
— Русская душа. Наш менталитет очень прост. Любой русский, если видит незнакомца, заведомо его ненавидит и лишь выискивает в нём повод, чтобы придраться, но стоит лишь с ним разобщаться, он будет тебе роднее брата. Любой радикальный гомофоб, стоит ему лишь случайно сдружиться с настоящим геем, будет лучшим другом и помощником в вашей однополой семье.
Неловкое молчание.
— Какой смысл было сегодня приходить сюда? — спросил Максим. — Мы с тобой прекрасно проводили время. А вместо того, чтобы просто насладиться ими и навсегда оставить в памяти, ты решила кому-то что-то доказать и лишь унизила сама себя. Мне хуже от твоего поступка не стало. Пожалуйста, не совершай больше глупых ошибок.
Максим ушёл. Бросил меня наедине с моими новыми демонами. Оборвал скандал на полуслове. Подошёл к своей семье и те встретили его недовольством:
— Папа! Сколько можно трепаться было? Мы и так опаздываем.
Максим лишь улыбнулся в ответ.
А муж его весьма громко сказал ему, чтобы я наверняка услышала:
— Хватит уже подставляться с этими тупыми малолетками. Не первый раз же уже.