ГЛАВА ПЕРВАЯ. ДВОЙНОЕ СВИДАНИЕ
Парное свидание оказалось совсем не таким, каким я его ожидал.
Не помню, кому пришла идея. Мы с Мариной, — моей девушкой, — обсуждали всякую ерунду на работе. Так, чисто чтобы отвлечься от офисной рутины.
И как часто бывает в отношениях, заговорили про секс. Обсуждали групповой секс и оргии.
— Слушай, — говорю, — интересно, а бывают же романтические отношения как оргии.
— Ну, если только парные свидания.
— Парные свидания? Типа как вчетвером?
— Ну да.
— Как свингер-пати?
— Нет. На парных свиданиях не обмениваются партнёрами. Но, а что будет после этого свидания, это уже каждая пара сама решает.
— А у нас когда-нибудь были парные свидания?
— По-моему, нет.
— А почему? Ты на такое сходила бы?
— Конечно. Это определённо интересно. Просто не с кем.
— А что на счёт Вити и Юли?
Начальники двух офисов закрутили роман.
Юля была мне хорошей подругой. Она устроилась в наш отдел в тоже время, что и Марина. Как старенький, я показывал им, что к чему. И вот она уже занимает должность руководителя отдела. А мы с Мариной на своих прежних местах. Но я не завидую. Марина тоже. Работа тяжёлая. И она вполне достойно справляется с ней. Она заслужила это повышение. Неизвестно, как с таким справлялись бы мы с Мариной.
Витя был начальником другого отдела. Самого первого нашего знакомства он переманивал меня к себе. И делал это очень настойчиво. Но я всё время повторял:
— Не могу. У меня там команда.
Он лишь с сожалением соглашался. Взамен мы договорились, что я буду активно помогать, пока не наберётся достаточно опытных сотрудников в его отделе. Произошло это быстро. Меньше, чем в течение месяца. Тем не менее, с тех пор у нас сохранились дружеские отношения. И вот судьба смеялась над нами. Его перевели руководителем в наш отдел.
Люди тщательно скрывают служебный роман. Потому что эти же самые люди привыкли осуждать. И не видеть, как тесные отношения создают команду. Это стереотипное мышление. Оно не касается нас с Мариной. Мы никогда ничего не скрывали. Нам наплевать.
Но совсем другой разговор, когда отношения начинаются внутри руководства. Я их понимаю. На них деловая этика давит куда сильнее. Я всегда был открыт во всём, что касается моей личной жизни. Потому что слухи поползут неизбежно. Так пускай они хотя бы будут правдивыми. То есть из моих уст.
Плюс, а чего ещё от них ожидать? Если ты хороший начальник, с одной стороны ты всё время будешь трудиться, а это значит, что о личной жизни стоит либо позабыть, либо завести её на работе, а с другой стороны ты ни за что не позволишь себе интимную связь с подчинённым или вышестоящим. Вот и получается, что начальник может завести крепкие отношения только с другим равным ему начальником.
— Ты серьёзно? — спросила Марина.
— А что?
— Они же скрывают свои отношения.
Да, скрывают. При этом больше половины офиса прекрасно знали об этих отношениях. Так какой тогда смысл в конспирологии? И кто после этого выглядит как дурак? Тот, кто открыто обо всём заявляет? Или же тот, кто отрицает ставшее для всех очевидным?
— И что? — спросил я. — Я поговорю с Юлей. Но ты то в принципе не против?
— Ну-у-у, мне это очень интересно. Но у меня большие сомнения.
— Почему?
— Всё-таки они наше начальство. Правильно ли это?
— Ой, да прекрати. Юля для нас по-прежнему скорее друг, чем начальник. Тем более, она в другом отделе. А Витя, по-моему, относится ко мне скорее по-дружески, чем как босс.
— Не заблуждайся. Ты прекрасно знаешь, что вы разные. В жизни вы вряд ли стали бы друзьями. Вас просто связала работа и тот факт, что вы оба отдаётесь ей как сумасшедшие. Дружба на этом не строится.
— Какая разница? Есть школьная дружба, есть студенческая, а есть по работе. Это нормально, когда ты теряешь людей, с которыми тебя связывает что-то общее, что уже в прошлом. Пусть он мне и друг по работе.
— Да ладно. У тебя не осталось друзей со школы?
— Осталось, конечно. Но это совсем другое. У меня были друзья, с которыми я общался только в школе. И после выпускного мы даже не переписывались ни разу. А есть пара друзей, с которыми я общаюсь по сей день. Просто потому что они мне были друзьями не из-за школы. Почему вообще такое завышенное отношение к слову «друг»?
— А как иначе?
— В смысле? Значит, любить можно по-разному, а дружить только определённым образом? Вот согласись, я тебя люблю так, как маму я любить не буду. И маму люблю так, как тебя любить не буду.
— Ещё бы. Общество осуждает любить свою маму также, как жену.
Она всегда себя называла женой, хоть такой и не являлась. Просто упускала дополнение в виде слова «гражданская».
— Вот именно! Ты прекрасно всё понимаешь. Любовь бывает разная. Как и любые взаимоотношения людей. В том числе и дружба. А что на счёт влюблённости? Как кратковременное явление. Почему нет аналога в дружбе?
— Я думаю, что есть. Просто не в русском языке.
— Кстати, на счёт правил русского языка, да? Антоним дружбе какой?
— В смысле? Что? Не знаю. Что такое вообще антоним?
— Ну, как сказать-то… Вот слово «друг» наоборот как будет?
— Враг?
— Вот именно. Мы понимаем что такое любовь в том числе исходя из того, что такое ненависть. Также как понимаем добро через зло. Может стоит понимать дружбу через понимание вражды?
— Ладно-ладно, не разгоняйся. Я поняла тебя. Так что на счёт свидания?
— А что с ним? Надо с Юлей поговорить, вот и всё.
— Не знаю…
— Что такое? Что тебя беспокоит?
— Меня ничего не беспокоит. Мне неважно, что об этом подумают другие. Неваднр как всё пройдёт и насколько уместно будет. Наплевать вообще.
— А что же тогда?
— Я столько раз пыталась договориться с ней о встрече. И что в итоге? Постоянные эти собрания, форс-мажоры, подставы от подчиненных. А они на секундочку оба такие. Ты не думаешь, что может оказаться так, что мы просто придём и устроим себе свидание на двоих на столик для четверых?
— Для начала мне всё равно надо поговорить с Юлей. А там уже посмотрим. Если получится, прекрасно. Если не получится, и что? Разве мы не сможем придумать что-то на двоих?
На деле идея оставалась в проекте ещё несколько недель. Руководители отделов были настолько загружены работой, что и поговорить то с ними мимоходом о жизни не удавалось.
И вот однажды, в свой выходной, Юля наведалась в наш отдел, чтобы проведать своих старых знакомых. Марина была вежливой и тактичной. Но только не в отношении близких. Я это не осуждаю. Для меня это просто факт. И не успел я с Юлей даже поздороваться, как Марина тут же побежала ей что-то нашёптывать. Каждый раз полностью захватывала ей внимание.
А потом, спустя минут десять, я наконец-то смог и сам пообщаться с ней.
— Привет, — сказала Юля.
Я поздоровался в ответ.
— Мне тут сказали, ты хочешь со мной поговорить?
Многие у нас в офисе курили. Витя, Юля и Марина не исключение. Я же нет. Противник курения. Но их понимал. Работа тяжёлая. А стресс как-то надо снимать. И порой даже во время рабочего процесса. Поэтому:
— Хочешь курить?
— Да, конечно, — согласилась она.
— Пошли на улицу.
— Ты же не куришь, — удивилась она.
— Да, не курю. И что?
Мы вышли из офиса и завернули в сторону парковки. Юля закурила, я же просто стоял рядом.
— Ну так и о чём же ты хотел со мной поговорить? — спросила она.
— А что тебе уже успела рассказать Марина?
— Ничего, в общем-то. Просто сказала, что ты ОЧЕНЬ сильно хочешь со мной поговорить.
— Хочу тебя в ресторан пригласить.
— Что? В смысле?
— В прямом. Какой тут ещё смысл может быть? Хочу тебя пригласить в ресторан.
— А как же Марина?
— А что Марина? Я с тобой хочу сходить. Причём тут она вообще?
Юля покосилась. Я посмеялся.
— Ладно, если серьёзно, я очень хочу пригласить тебя на свидание.
— Да в смысле?!
Юля смотрела на меня уже с ужасом. Она не заметила, как выронила сигарету из рук. Я засмеялся ещё сильнее.
— Что тут не понимать то? Я приглашаю тебя на свидание. На ужин. В хороший ресторан. Ты не хочешь что ли?
Юля растерялась. Зрачки стали бегать из стороны в сторону.
— Я тебя смущаю? — спросил я.
— Ну как сказать.
— Я всего лишь хочу сходить с тобой на свидание. Чего такого?
— Э. А? Ты уверен? — её брови, казалось, сейчас натянутся до макушки.
— Да. А что такого? Ты, я, Марина и твой ухажёр.
— Типа вчетвером?
— Типа вчетвером.
— Типа, ты, Марина, я и кто? Джавид?
Джавид был единственным иностранцем у неё в отделе. Несколько лет назад он приехал учиться по обмену. Но так и не вернулся на Родину. Получив диплом, устроился в нашу компанию. Он был полиглотом и отлично знал пять языков. Но русский давался ему тяжелее всего. Он не замечал, как переходил на английский, когда говорил по-русски и не мог вспомнить какое-то слово.
Я к тому, что упоминание его Юлей всегда была в контексте скорее шутки, чем серьёзно.
— А что на счёт твоего баскетболиста?
— Какого баскетболиста? — смеялась она.
Она всё прекрасно понимала.
У меня прекрасная память. А ещё я очень внимательный. Этого достаточно.
На новогоднем корпоративе у нас был не самый лучший тамада. Он счёл хорошей мыслью подходить к ребятам и спрашивать у всех, кто чем занимается помимо работы. Хоть чем-то забивал неловкое молчание. А оно в тот вечер звучало больше, чем что-либо ещё.
Витя признался, что всё свободное время проводит на баскетбольной площадке. Вот и всё. А как мне ещё намекнуть на него?
— А ты много баскетболистов знаешь?
— Ну, так, знаю парочку.
— Вот и пригласи кого-нибудь из них. Желательно того, кого знаешь лучше остальных.
— Откуда ты знаешь?
— Я стараюсь всё знать о своём начальстве.
Она расплылась в улыбке.
— Я поговорю с ним, — сказала она.
— Отлично.
— Но я тебе ничего не обещаю. Не могу сказать наверняка. Вдруг он будет слишком занят. Или просто не захочет.
— Хорошо. То, что ты вообще с ним поговоришь, уже прорыв. Мы можем же назвать это как угодно. Не обязательно свидание, если это будет его смущать. Мы можем сходить просто как друзья. Как коллеги. Тимбилдинг и всё такое. Перед другими это можно оправдать как угодно.
Марина сильно волновалась.
Она перед обычным то свиданием всегда волновалась. Волновалась даже, когда мы просто шли с ней в кино. Прихорашивалась, несмотря на то, что в зале будет темно. Как и все девушки. А тут целый день вдвоём, так ещё и с двойным свиданием под конец.
И вот мы с моей девушкой стоим уже у входа в ресторан. Я посматриваю на часы. А она допивала свой латте, который мы взяли по пути туда в «Старбаксе», и оглядывалась по сторонам.
— Как же красиво здесь, однако, — сказала она. — Не устаю обожать этот город.
Это одна из причин, почему я точно также обожал её.
Все мои бывшие и большая часть друзей ненавидела Россию. Молодёжь разочарована. В них бьют амбиции. А девать их некуда. Пьянство, секс и дебош — всё, что им остаётся. Попытки создать что-то ударяются о коррупцию. «Кум и вор – мои лучшие друзья».
Они правы. Но мне больно, когда эта ненависть распространяется на культуру, искусство, язык и историю. Больно, когда ненависть к современной России у человека вызывает ненависть ко всему русскому.
Я люблю свой город. Я здесь родился, вырос и живу. И России не видел. Невозможно быть патриотом страны, когда видел только свой город. Я не патриот Москвы, Питера, Чечни и Якутии. Я не москвич, не чеченец и не якут. Так где во мне хотя бы капля российского? Я ненавижу всё российское, люблю всё русское и до оцепенения обожаю всё городское. Я не россиянин, я русский, я горожанин.
И когда ненависть человека к России распространялась на мой родной город, мне от этого становилось ещё больнее. Когда люди настолько не любят Россию, что хотели бы из неё уехать, не видя перспектив того города, в котором живут, что я могу с этим поделать?
И вот в моей жизни появляется Марина. Как и все молодые ребята, она не любит Россию. За то, что отцы доводят её до отчаяния, сыновья спиваются от безделья, а деды лишь раздосадовано ностальгируют по той стране, которой уже три десятка лет не существует.
Она приехала из города, в котором всё было пропитано всем самым худшим из современной России. А приехав в город, который я люблю, она полюбила его не меньше. И эта любовь сплотила нас куда сильнее, чем прежде.
Но в тот момент я её не слушал. Не разделял её непрекращающейся любви к городу. А лишь напряжённо отвечал:
— Ага.
— Солнышко, ну ты чего?
— Не могу избавиться от мысли, что они не придут. Просто напишут в последний момент, что всё срывается из-за очередной хуйни, которую могут придумать эти клоуны.
Я до последнего не верил, что это произойдёт. Зная, как работает наш офис, была велика вероятность, что они в последний момент всё отменили бы.
Главный офис постоянно накидывает для руководителей отделов дополнительные обязанности. Заставляет их трудиться в свободное время. Не с целью изнурить. Они образовывались сами собой. От чего нереально найти свободное время для каких-то утех.
— Успокойся, — сказала Марина. — Вон они идут уже.
Я смотрю, и вдруг вижу эту милую парочку. Они нисколько не скрывали свои чувства. Шли за ручку, мило беседуя.
Подойдя к нам, Юля помахала, а Витя протянул руку. Мы поздоровались. Девочки обнялись.
— Слушайте, — говорю, — я так рад, что вы наконец-то пришли. Я так давно хотел показать вам это место. На мой взгляд, лучший ресторан в городе. Время больших ресторанов прошло. Маленькие бистро выходят на первый план.
ГЛАВА ВТОРАЯ. СВОБОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
На входе нас встретила хостес.
— Здравствуйте, вы бронировали?
— Да, на имя Олег.
Мы сели за столик. Не успели мы изучить меню, как к нам подошёл официант и спросил:
— Готовы сделать заказ?
— Пока нет, — сказал я. — Подойдёте через пару минут.
— Да, конечно.
В итоге мы с Витей заказали мясо, Марина пасту, а Юля ограничилась салатом.
Официант настойчиво рекомендовал нам какое-то чилийское вино. По красочному описанию мы быстро поняли, что его слишком много завалялось в «погребе», но девушки решили, что сегодня можно и чего-то такого. Я же присмотрелся к джину. Витя предложил распить одну бутылку на двоих. Я не отказался.
Пропустив по несколько бокалов, мы заговорили про отношения.
— Слушай, всё никак не могу понять, что такое свободные отношения? Как это вообще? — спросила Юля.
Витя насторожился. Возможно, его смущало любопытство с её стороны. А вдруг это не просто любопытство? Я чувствовал, словно меня спрашивают, действительно ли так сладок сыр в мышеловке. Если в его представлении это было именно так, боюсь, что я совсем не желал быть тем, кто этот сыр будет всем рекомендовать.
— Слушай, я не очень хочу об этом говорить.
— Почему?
— Не, ты не подумай. Я не скрываю чего-либо. И не считаю эту тему слишком личной. Наоборот. Я только рад буду.
— В чём проблема тогда?
— Просто я уверен, что все мы останемся при своём мнении, что бы я не сказал бы. Никто никого не поймёт до конца. А вместе с тем, разгоняя взаимное недопонимание мы лишь усилим дискомфорт. И зачем?
— Почему ты думаешь, что мы обязательно будем осуждать?
— Потому что таковы люди. Общество осуждает любое отклонение от нормы. А нормой считается самый средний человек. Откуда мне наверняка знать, что вы сами достаточно отклонены от представлений о нормальном человеке?
— Очень странно это слышать от тебя! — сказала она будто бы с обидой.
— Почему?
— Ты всегда в открытую говорил обо всём, о своих взглядах и отношении ко всему, какого бы мнения не был кто угодно. Тебе без разницы, что подумают о тебе. Что изменилось?
— Ничего. Просто чаще всего я выражаю своё мнение без необходимости его доказывать. А тут ты поднимаешь такую тему, которая нуждается в разъяснениях. Ну, например, если я был бы сторонником инцеста. Просто заявив об этом и никак не комментируя, я рискую привлечь отвращение. А распинаться в аргументации в том, что никого ни в чём не поменяю, не вижу смысла.
— А как же просто беседа? Поддержать диалог? Нет?
— Хорошо! Если ты так хочешь.
Порой девушки начинают вести себя так, что их парни начинают косо смотреть на них. Особая форма испанского стыда. Я поглядывал на Витю и боялся найти этот взгляд у него.
— Начнём с начала. Разберёмся, что такое свобода? — спрашиваю. — Если не пытаться умничать. Простыми словами.
— И? — спрашивает Юля.
— Нет, я хочу от тебя услышать, как ты представляешь значение этого слова?
— Ну когда всё можно.
— Вот именно. Кто-то скажет, что это вседозволенность. Что хочу, то и делаю, и в этом суть свободы. Другой же скажет, что это независимость. Когда я свободен от остальных. Ты свободен от родителей, когда есть своё жильё и свои доходы. Ты свободен, когда другой не имеет право сделать тебе что-то. Ты свободен, когда не испытываешь негативные эмоции. Свободен от гнева. Свободен от ревности.
— А разве это не так?
— Это две противоположные точки зрения. Не может одно и тоже слово означать разное.
— Что? В смысле? А как же омонимы?
— Это как?
— Ну, например, лук. Есть лук, который ты добавляешь себе в рагу. А есть лук, из которого ты стрелами стреляешь. То и другое лук по идее.
— А! Точно! Мы же тут собрались правила русского языка перебирать!
Юля посмеялась. Марина закатила глаза. Витя же слушал отстранёно, будто бы делал вид, что ему это вовсе неинтересно.
— Смотри, — говорю я, — омонимы пишутся одинаково, но имеют разное значение. В случае свободы же мы предполагаем два разных значения одного и того же слова. То есть это не два разных слова с одним написанием. Это два принципиально разных значения одного и того же слова. В этом проблема. Да, философию можно спутать с филологией, но не стоит этого делать.
— Так всё же. Что такое свобода?
— Это всё стереотипное представление о свободе. То и другое. И я могу дать более наглядный пример, чтобы вы поняли меня. Но вы должны быть готовы к этому. И должны выслушать меня до конца, прежде чем вообще решите выразить как-то своё мнение.
Все согласились с моими условиями. Хоть у меня и были сомнения, что все понимали, на что мы в тот момент шли.
Я взял Юлю за руку и посмотрел ей прямо в глаза.
— Что такое свобода? Представим, что я испытываю какие-то чувства. Чувства очень сильные. Я чувствую влечение к человеку. И я им не владею. Более того, который предан другому человек. В какой момент я проявляю свободу?
Юля засмущалась и подумала, что я жду от неё ответа.
— Я не знаю, — сказала она. В её голосе звучала дрожь.
— По идее, если пользоваться твоим представлением о свободе, я проявляю её тогда, когда делаю всё, что захочу. А что если мне взбредёт в голову прямо сейчас проявить к тебе интимные чувства?
Я начал медленно вести свою руку по её запястью.
— Если я свободный человек в твоём представлении, то я это сделаю.
Моя рука дошла до её плеча. И я уже почти коснулся её лица.
— А с другой стороны есть мужчина, — продолжал я, не сводя глаз с Юли. — Он также может испытывать чувства, наблюдая это всё. А что если этому молодому человеку взбредёт в голову врезать мне по лицу за то, что я делаю? В какой момент он проявляет свободу? Когда ударяет меня по лицу?
Я повернулся и посмотрел на Витю, пытаясь увидеть в его лице реакцию. Он пытался сдерживаться, не проявлять эмоции, хотя не мог найти себе места.
А потом посмотрел на Марину.
— А ещё есть девушка, которая проявляет чувства ко мне. И наблюдать ей за происходящим обидно или мерзко. И в какой момент она проявляет свободу?
Юля резко вырвала свою руку.
— Хорошо. Свобода одного человека заканчивается там, где начинается другого, — сказала Юля.
— О, нет, — я показал указательным пальцем. — Ты хочешь оправдаться. По умному. Но делаешь это некорректно.
Юля пожала плечами, словно пытаясь сказать: «Что ты несёшь?»
— Права одного человека заканчиваются там, где начинаются права другого. Эта фраза создана, чтобы дать понять разницу между правами и обязанностями. Мои права — чужие обязанности, мои обязанности — чужие права. Свободы здесь и близко нет. Мы говорим не о юриспруденции. Так что забудем. На чём я там остановился?
— О том, что ты что-то сам свободен проявить к кому-то там чувства, — скрестив руки на груди, сказала Марина.
— Ах, да! Вот я проявляю свободу и целую тебя, например, — говорю я Юле. — А Витя проявляет свободу бьёт меня по лицу. Но я не хочу получать по лицу. Я хочу быть свободным от этого. Как тогда поступить? А Витя с другой стороны заложник своих чувств. Способен ли он сдерживаться, наблюдая за происходящим? Способен ли он не ударить меня? Понимаете о чём я?
— Пока как-то не очень, — сказала Марина, явно заняв пассивно-агрессивную позицию.
— В одной и той же ситуации, я проявляю свободу, когда поддаюсь своим чувствам, и при этом теряю свободу быть не избитым. А Витя свободен ударить меня по лицу, но при этом лишается свободы от ревности. Таким образом одно представление о свободе противоречит другому.
— Так что же тогда такое свобода, по-твоему? — недовольно спросила Юля. — Если для тебя свобода это не вседозволенность и не независимость, тогда что?
— Вы ждёте от меня простого ответа на сложный вопрос о том, чего даже материально не существует. О том, чего нет в законах физики и неспособно быть обосновано математически. Чего от меня ждёте какого-то одного слова?
— Да, — сказал Витя. — Почему бы и нет? Скажи сначала одним словом, а потом обоснуй.
«Кажется, я останусь без премии в этом месяце,» — подумал я.
— Ну, хорошо. Если одним словом, то свобода — это ответственность. А вернее, чувство ответственности.
Все тут же посмеялись. Словно почувствовали облегчение. Такая интрига и, бац, я сморозил какую-то глупость.
— Чего вы смеётесь?
— Ответственность? Серьёзно? — посмеялся Витя. — По-твоему человеческая свобода выражается в ответственности?
— Хорошо. Смотри. Для начала давай согласимся с тем, что свобода это в первую очередь чувство. Как добро является явлением, которое нужно почувствовать. Вот бабушка кормит тебя своими пельменями. Заботы материально не существует, но ты её чувствуешь. Также со свободой. Мы это признаём?
Все промолчали. Но я последовал правилу, что молчание — знак согласия.
— А теперь почему мы не можем почувствовать свободу, когда делаем что нам заблагорассудится? И почему мы не можем чувствовать свободу, когда кто-то другой делает всё, что ему заблагорассудится? В том примере, что я указал, есть два таких явления, на которых строится вся человеческая история. И в том числе каждая отдельно взятая личность. Это поступки и выбор человека. Они определяют, какова моя свобода. Да, свобода — это чувство ответственности. Потому что свободу ты способен почувствовать только в тот момент, когда совершаешь поступок или выбор, за который готов принять ответственность. То есть, если я максимально беру ответственность за всё, что я делаю, я свободен как в момент поступка или выбора, так и в момент, когда получаю ответ за них. Получая по лицу за поцелуй с тобой, Юля, я чувствую свободу, потому что принял ответственность за это преждевременно. То есть готов был к этому, но всё равно так поступил. Потому что это моя ответственность, а следовательно и свобода.
— Так, а свободные отношения здесь при чём? — спросил Витя.
— Если мы принимаем тот факт, что свобода — это ответственность за две единственные вещи, которые характеризуют нас как личностей, — это наши поступки и наш выбор, — то мы придём к выводу, что свободные отношения — это те, в которых мы принимаем ответственность за любые принимаемые нами поступки и выбор. Вы думаете, что свободные отношения, это в которых трахаться можно с кем угодно?
— Ну вообще, да, — сказала Юля. — Примерно такого мнения об этом многие.
— Если всё было бы так просто, это просто называлось бы, наверное, «встречаемся». Это у подростков встречаться подразумевает серьёзные отношения. Ну максимально серьёзные, какие только могут быть в пубертатном возрасте. А взрослые встречаются ради временных отношений. Сегодня я с тобой хожу по ресторанам, театрам и ночую у тебя, а завтра кто знает, что будет?
— Ну и чем это отличается от свободных отношений?
— Тем, что свобода подразумевает ответственность. А встречаются те, кто хотят этой ответственности избежать. Почему мужчины обращаются к проституткам? Неужели вы, девушки, думаете, что это всё ради секса? Мы живём в эпоху шлюх. Бесплатно потрахаться проще, чем бесплатно поесть. Еда дороже секса. Мы платим проституткам, чтобы после секса они не задавали лишних вопросов. Чтобы они просто оделись и ушли. Мы платим за отказ от ответственности.
— Ну я тут не согласна, — сказала Марина.
— Ну а это неважно, что ты думаешь. Проституток не вы снимаете, а мы. Нам виднее.
— А, да ну тебя.
— Так вот, в свободных отношениях мы принимаем полную ответственность за свои поступки и выбор. Я выбрал эту девушку спутником своей жизни. И хочу, чтобы она была счастлива, чего это мне не стоило бы. А главное, это взаимно. Вы же понимаете, что отношения двух людей априори неспособны быть идеальными?
— Да ладно! У меня бабушка с дедом уже больше пятидесяти лет живут вместе, — сказал Витя.
— И эти отношения можно назвать идеальными?
— А какая разница? Они же живут вместе.
— Но не сказать, что они так уж и счастливы в этих отношениях. Всегда есть что-то, чего не хватает в отношениях между двумя. Кто-то другой всегда лучше тебя в чём-то, и вместе с тем ты в чем-то лучше его.
— И что теперь? Давать трахаться с кем хочешь?
— Да причём тут вообще секс? Ты делаешь, что хочешь, и даёшь такое же право другому, взаимно принимая ответственность за это. Если так тебе угодно, да, я иду трахаться с другой, беря ответственность за то, что она может пойти трахаться с другим.
— Это ужасно же. Я не выдержал бы. А как же ревность?
— Это как обязать себя общаться только с одним человеком. Есть темы, которые ты всё равно не сможешь с ним обсудить. Например, потому что ему элементарно это может быть неинтересно. А у тебя от этой темы всё кипит внутри.
— Секс и общение, это не одно и тоже. Ты пытаешься сравнивать несравниваемое.
— Нет. Это вы пытаетесь сравнивать. А я же говорю, что нет значения, о чём идёт речь. Об общении, сексе или даже о совместном проживании. Главное, что мы вместе взаимно несём ответственность за все наши поступки. Если мы не готовы принять какие-то поступки, мы их и не совершаем.
— Ну, слушай, я не знаю…
— Это нормальный ответ, когда больше нет аргументов. Я никого не хочу обидеть. Но давайте посмотрим, чьи отношения продержатся дольше?
Наступило неловкое молчание. Слышал шум, возникающий при внезапно образовавшейся тишине. Наверное также звучали нервишки, бегавшие по коже каждого за тем столом в тот момент.
Да, парное свидание оказалось совсем не таким, каким его ожидали.
Мы оставили после себя пустые тарелки и бутылки и наполненный чаевыми корешок со счётом. А на следующий день сделали вид, будто ни о чём никогда и не разговаривали.