Красный кирпич на втором корпусе. Новая облицовка на основном. Ремонт внутри. Получше, чем во многих новых квартирах. Капитальный ремонт снаружи. Везде то бежевые, то голубые тона. Вроде как расслабляет глаза. Если бы не табличка у главного выхода, так сразу и не догадаешься, что это психушка.
В ней работал один санитар. Он ненавидел свою работу. Все ненавидят свою работу, когда получают маленькую зарплату. Он же ненавидел её больше остальных.
Когда он устроился, у него было понимание, что пациенты просто болеют, несмотря на то, что внешне их ничто не отличало от здоровых. Но неадекватное поведение больных, их буйство и истерики, в комплексе с копейками раз в месяц, привели к неизбежному — к профдеформации.
Ты видишь как твои коллеги наносят увечья тем, кто неспособен быть спокойным и для общества удобным. И сперва ты проникаешься сочувствием. Но пара случаев, когда за минималку приходилось на себе чувствовать побои, укусы и душераздирающий вопль, и вот ты уже сам подымаешь руку и со всего размаха бьёшь по затылку столько, сколько нужно, чтобы буйный прекратил сопротивляться. Сколько нужно случаев, чтобы ты сам прекратил сопротивляться совести и начал наслаждаться насилием над другими?
Той ночью он был дежурным. Задача не пыльная. Пациенты не нуждаются в круглосуточном наблюдении. Большинство сидит на таблетках, после которых ночью крепко спишь. Никаких проблем.
Прохаживаясь по коридору диспансера, он услышал скрежет. Когда ты проходишь в полумраке по безлюдному коридору в кромешной тишине и вдруг слышишь скрежет непонятного происхождения, неволей становится страшно. Ужас нападает на тебя со спины и ты не знаешь, что делать.
Звук доносился из палаты. Санитар не решался зайти внутрь. Потому что, чёрт его знает, что внутри. Ты хоть сколько чувствуй власть. Только чем больше привязываешься к ней, тем сильнее страх в её отсутствии.
Он открыл скрипучую дверь. За ней сразу же обнаружил пациента. Тот не ожидал увидеть перед собой санитара. Упал на спину. И попятился назад.
Тут то санитар и отрезвел. Чувство власти вновь к нему вернулось. А вместе с ним и уверенность. Но всё ещё не отойдя от аффекта, он крикнул на больного:
— И что, охуел?!
И ударил его по руке, которой тот защищался.
— За что?! — завопил пациент.
— Ты скрёб по двери?
— Да.
— Зачем?
Больной молчал.
— Зачем, спрашиваю? — вновь замахнувшись, спросил санитар.
— Потому что хочу! Потому что могу! Что тебе от меня надо?
— Нельзя!
— Почему нельзя то, если можно?
— Я сказал нельзя, а это значит, что нельзя и точка.
— Но как нельзя, если я сделал это? Если бы это было нельзя, то я не делал бы. Но можно же. Вон, смотри, давай покажу.
— Прекрати! Нельзя, не потому что ты не можешь, а потому что я запрещаю это делать.
— Но почему?
— Потому что это мне нравится. Этого достаточно. Я здесь главный. Понятно?
— Но это нравится мне. Почему я не могу делать, что нравится мне?
— Потому что ты заключённый.
— Это не так. Я просто болею. Я пациент. Как и любой другой больной в любой другой больнице.
— Только вот ты, как и полагается заключённому, лишён всякой человеческой свободы.
— Это не так! Я свободен, насколько это вообще возможно. Если я захочу, я буду делать всё, что захочу.
— Да? Серьёзно? Ну так, если ты такой свободны, покинь палату.
— Я свободный, а это значит, что могу не делать, чего не хочу. Не хочу покидать палату — не покину.
— Потому что ты заключённый, ясно? Ты здесь никто и звать тебя никак.
— Я свободный человек. А это значит, что я свободен от того, чтобы вестись на твои провокации. Я свободен от обид на твои оскорбления. Ведь я знаю, что ты это делаешь только от невежества. Вот и всё. Я свободный. А вот ты несвободный от своих обид на весь мир и несправедливость.
— Я несвободный? Я несвободный человек может сделать так?
Санитар несколько раз со всей силы ударил пациента.
— А свободный человек это, по-твоему, такой как ты? Забитый кулаками дурак?
— Да! Именно так! — кричал больной. — Это ты болен. Это ты несвободен от собственных проблем. А я свободный. Потому то здесь и заточён. В моей голове есть целый мир, в котором я счастлив жить. Я побитый тобой и счастлив, а от того и свободен. А ты, побитый жизнью, навсегда так и останешься несчастным неудачником, лишённым даже шанса на свободу. Сколько меня не бей, от этого я становлюсь лишь свободнее, а ты несчастнее.
Санитар в припадке злобы несколько раз сильно ударил пациента. Тот закричал. Тогда молодой человек знатно испугался и скрылся прочь из палаты. К его счастью, никто из сотрудников больницы крики не услышал.